Неточные совпадения
Направо идет высокий холм с отлогим берегом, который так и манит взойти на него по этим зеленым ступеням террас и гряд, несмотря на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в море; по светлой
поверхности пролива чернеют разбросанные
камни. На последнем плане синеет мыс Номо.
Если смотреть на долину со стороны моря, то она кажется очень короткой. Когда-то это был глубокий морской залив, и устье Аохобе находилось там, где суживается долина. Шаг за шагом отходило море и уступало место суше. Но самое интересное в долине — это сама река. В 5 км от моря она иссякает и течет под
камнями. Только во время дождей вода выступает на дневную
поверхность и тогда идет очень стремительно.
Он подошел к плите, нагнулся над нею, и его тонкие пальцы впились в зеленый слой лишайников на
поверхности плиты. Сквозь него он прощупывал твердые выступы
камня.
Да, он никогда об этом не думал. Ее близость доставляла ему наслаждение, но до вчерашнего дня он не сознавал этого, как мы не ощущаем воздуха, которым дышим. Эти простые слова упали вчера в его душу, как падает с высоты
камень на зеркальную
поверхность воды: еще за минуту она была ровна и спокойно отражала свет солнца и синее небо… Один удар, — и она всколебалась до самого дна.
В самой середине нашего укрытия из воды сантиметров на двадцать поднимался большой плоский
камень площадью в восемь квадратных метров.
Поверхность его была покрыта бурыми водорослями и раковинами. В другое время я сделал бы вывод не в пользу нашего убежища, но теперь мы все были рады, что нашли тот «угол», о котором мечтали в открытом море и который, как нам казалось, мог защитить нас.
Два плоских
камня на обеих оконечностях главной веревки служат якорями, затопляющими ее, а два буйка, плавающих на этих якорях на
поверхности моря, указывают их положение.
Мы подходим к противоположному берегу. Яни прочно устанавливается на носу, широко расставив ноги. Большой плоский
камень, привязанный к веревке, тихо скользит у него из рук, чуть слышно плещет об воду и погружается на дно. Большой пробковый буек всплывает наверх, едва заметно чернея на
поверхности залива. Теперь совершенно беззвучно мы описываем лодкой полукруг во всю длину нашей сети и опять причаливаем к берегу и бросаем другой буек. Мы внутри замкнутого полукруга.
Как наши юноши, он молод,
И хладен блеск его очей.
Поверхность темную морей
Так покрывает ранний холод
Корой ледяною своей
До первой бури. — Чувства, страсти,
В очах навеки догорев,
Таятся, как в пещере лев,
Глубоко в сердце; но их власти
Оно никак не избежит.
Пусть будет это сердце
камень —
Их пробужденный адский пламень
И
камень углем раскалит!
Целые затоны стояли уже, покрытые пленкой темного девственно-чистого льда, и
камень, брошенный с берега, долго катился, скользя по гладкой
поверхности и вызывая странный, все повышавшийся переливчатый звон, отражаемый эхом горных ущелий.
Раз, когда Левка лежал на песке у реки, крестьянский мальчик вынес щенка, привязал ему
камень на шею и, подойдя к крутому берегу, где река была поглубже, бросил туда собачонку; в один миг Левка отправился за нею, нырнул и через минуту явился на
поверхности с щенком; с тех пор они не разлучались.
— Кладка из них доводится почти до
поверхности воды, а на ней начинается уже верхняя каменная кладка из тесаного
камня.
Заря занималась во мгле. Ночью был крепкий мороз. На
поверхности земли все заиндевело. Вода, скопившаяся в трещинах между
камней, промерзла насквозь. Берег моря, заваленный
камнями, показался еще более пустынным.
Морской берег ночью! Темные силуэты скал слабо проектируются на фоне звездного неба. Прибрежные утесы, деревья на них, большие
камни около самой воды — все приняло одну неопределенную темную окраску. Вода черная, как смоль, кажется глубокой бездной. Горизонт исчез — в нескольких шагах от лодки море сливается с небом. Звезды разом отражаются в воде, колеблются, уходят вглубь и как будто снова всплывают на
поверхность. В воздухе вспыхивают едва уловимые зарницы. При такой обстановке все кажется таинственным.
Они плавают кокетливо и мелко сидят на воде, чуть только брюшком касаясь
поверхности моря, и не менее они изящны, когда на своих стройных ножках стоят на
камнях и равнодушно поглядывают на проходящие мимо лодки.
Иногда, в борьбе за жизнь, жертве удавалось сбросить с шеи
камень, и обреченный на гибель выплывал на
поверхность и, держась на воде, хватался за край ледяной коры полыньи.